Неточные совпадения
Так, напр., либерализм освободил человеческую мысль, науку, освободил от внешней
власти церковного
авторитета, но совсем не освободил представителей от закамуфлированной
власти капитала.
Я защищал свободу, как верховный принцип, против всякого освящения
авторитета и
власти.
Но сейчас я остро сознаю, что, в сущности, сочувствую всем великим бунтам истории — бунту Лютера, бунту разума просвещения против
авторитета, бунту «природы» у Руссо, бунту французской революции, бунту идеализма против
власти объекта, бунту Маркса против капитализма, бунту Белинского против мирового духа и мировой гармонии, анархическому бунту Бакунина, бунту Л. Толстого против истории и цивилизации, бунту Ницше против разума и морали, бунту Ибсена против общества, и самое христианство я понимаю как бунт против мира и его закона.
Осложнение сразу разрешилось. Мы поняли, что из вчерашнего происшествия решительно никаких последствий собственно для учения не вытекает и что
авторитет учителя установлен сразу и прочно. А к концу этого второго урока мы были уж целиком в его
власти. Продиктовав, как и в первый раз, красиво и свободно дальнейшее объяснение, он затем взошел на кафедру и, раскрыв принесенную с собой толстую книгу в новом изящном переплете, сказал...
В действительности «Легенда о Великом Инквизиторе» наносит страшные удары всякому
авторитету и всякой
власти, она бьет по царству кесаря не только в католичестве, но и в православии и во всякой религии, так же как в коммунизме и социализме.
В истории христианства постоянно воздавалось Божье кесарю, это совершалось всякий раз, когда в духовной жизни утверждался принцип
авторитета и
власти, когда совершалось принуждение и насилие.
В царстве Христовом не может быть
власти и
авторитета.
Князь, бывший умней и образованней всего остального общества, лучше других понимал, откуда дует ветер, Калинович мог действительно быть назван представителем той молодой администрации, которая в его время заметно уже начинала пробиваться сквозь толстую кору прежних подьяческих плутней [После слов: «…сквозь толстую кору прежних подьяческих плутней» в рукописи следовало: «…барских
авторитетов и генеральских
властей» (стр. 50 об.).].
Основы — потрясены,
авторитеты — подорваны,
власти — бездействуют, суды — содействуют… смотреть скверно!
Люди, облеченные святостью, считали злом то, что люди и учреждения, облеченные светской
властью, считали добром, и наоборот; и борьба становилась всё жесточе и жесточе. И чем дальше держались люди такого способа разрешения борьбы, тем очевиднее становилось, что этот способ не годится, потому что нет и не может быть такого внешнего
авторитета определения зла, который признавался бы всеми.
Взросшие в его школе, в селе, удаленном не только от столиц, но и от всякого средоточия
власти, они имели понятие о законной
власти только чрез таких представителей этой
власти, как ходивший перед ними колесом на кругах пристав, и потому, весьма естественно, не могли чувствовать ни малейшего
авторитета этой
власти.
— Ай, ай, господин Хвалынцев, опять воротнички! опять воротнички у вас выпущены! и в прошлом году воротнички, и в позапрошлом воротнички, и нынче опять воротнички! — говорила
власть, тщетно стараясь принять авторитетный тон, ибо чувствовала, что в последние годы
авторитет ее сильно расшатался.
Вышепомянутый нигилист Полояров ведет деятельную пропаганду идей и действий, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих священный
авторитет Закона и Высшей
Власти, стремящихся к ниспровержению существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства.
Власть без
авторитета,
авторитет без голоса, сомневающийся даже в собственном своем праве — это было положение человека с завязанными глазами, который в незнакомой комнате и с незнакомыми людьми играет в жмурки.
«Сим имею честь, по долгу верноподданнической присяги и по внушению гражданского моего чувства, почтительнейше известить, что вольнопроживающий в городе Санкт-Петербурге нигилист Моисей Исааков Фрумкин распространяет пропаганду зловредных идей, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих
авторитет Высшей
Власти и Закона, стремящихся к ниспровержению существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства. А посему…»
На самом деле она присуща всему человечеству и слагается из способности повелевать и повиноваться, из
авторитета и лояльности, которые суть лишь два полюса
власти, мужское и женское в ней начало.
Поэтому никакой исторический монарх не может почитаться теократическим, ничто hi может превратить его
власть в теократию, а его самого в прямого провозвестника воли Божией, в пророка или царственного теурга; ничто не может придать ему
авторитета непогрешимости.
Явление диктатуры и тирании означает, что старый принцип
власти, обладавший
авторитетом, разложился и пал.
Можно подумать, что носители иерархической
власти, представляющие
авторитет, изъяты из первородного греха и менее греховны.
В действительности же они особенно подвержены греховности и вносят греховную похоть в свою
власть и в свой
авторитет.
Власть авторитета как явления духа, а не явления физической силы предполагает свободу в его признании, свободное наделение его качествами духовной авторитетности.
Они своими действиями гораздо больше подрывают
авторитет вашей
власти, чем всякие контрреволюционные пропаганды.
— А зачем они подрывают
авторитет советской
власти? Так им и надо!
Старая
власть потеряла всякий нравственный
авторитет.
Дух символически воплощается в иерархической
власти, в исторических телах, в
авторитете и дух реально воплощается в правде, в освобождении человека от рабства, в творчестве и т. д.
Католическому учению удалось лишь создать сильную дисциплинарную
власть, т. е. как раз показать, что
авторитет относится к социальной сфере религиозной жизни.
Авторитет есть
власть родового начала над индивидуальным, он вкоренен в родовом бытии.
Действует или не действует Дух, а пусть на всякий случай действует
власть, начальство,
авторитет с гарантиями безопасности.
Было бы очень несправедливо и обидно, если бы кто-нибудь нашел во всем тоне этой беседы намерение колебать или подрывать
авторитет родительской
власти над детьми. Мы желаем только того, чтобы
власть эта не была орудием против воспитания детей в лучшем духе и направлении, и желаем, чтобы дело было ведено к тому мерами, зависящими от самого общества.